Угроза распространения коронавируса сохраняется во всём мире. Ежедневно растёт число заразившихся и погибших от болезни. Многие из тех, кто перенёс COVID-19, делятся своими историями, чтобы предупредить тех, кого вирус пока не коснулся. Исполняющий обязанности главного врача Варениковской больницы, реаниматолог Игорь Штольц, переболевший коронавирусом, рассказал о том, как заразился и каким тяжёлым был его путь к выздоровлению.

– Игорь Викторович, Вы работали в Крымском госпитале для пациентов с коронавирусной инфекцией с самого его открытия. Расскажите, как это было?
– Вместе со своими коллегами я принимал самых первых заражённых. Поработать пришлось в период с начала апреля по десятое мая. Я трудился в отделении интенсивной терапии, где проводилась инвазивная и неинвазивная искусственная вентиляция лёгких (ИВЛ). В целом работа медицинского персонала была организована очень технично. Всё было продумано до мелочей. День начинался в чистом шлюзе. Там я надевал защитный костюм, подгонял под себя маску со специальным фильтром. Герметичность маски, правильность надевания костюма проверял специалист, находящийся внутри помещения. Только после этого я мог заходить в красную зону к больным. В палате интенсивной терапии находились люди в тяжёлом и крайне тяжёлом состояниях. Моя работа там продолжалась несколько часов. После через отдельный выход я покидал красную зону. Методика снятия костюма и средств индивидуальной защиты была продумана так, чтобы на чистых руках и одежде не оставалось заразного материала. После обработки антисептиками можно было выходить в общежитие, где и проживали все медики. Со мной в госпитале работал мой коллега Вадим Бабарыкин – заведующий кардиореабилитационным отделением Варениковской больницы. Мы с ним проживали в одной палате.

– Вы понимаете, где именно заразились?
– По каждому случаю заболевания врачей проводится эпидемиологическое исследование. В моём случае выяснилось, что у меня был контакт с уже больным медработником, но всё равно сложно сказать однозначно. Я был уверен в том, что правильно использую средства защиты. Мы с Вадимом Николаевичем понимали, куда пришли, оценивали все риски и старались не контактировать с другими людьми. К сожалению, избежать заражения как мне, так и ему не удалось.

– Расскажите о симптомах. Насколько это было похоже на обычную простуду?
– Действительно, первые симптомы были как при обычной простуде. Я сразу сообщил о своём состоянии начальнику госпиталя, мне сделали компьютерную томографию лёгких и отправили на изоляцию. Именно в такой последовательности отправляли на изоляцию врачей. Конечно, я надеялся, что это обычный грипп. Сначала поднялась температура. Она очень быстро подскочила до 39 градусов. Через несколько часов появился сухой кашель. Я ощущал сильную слабость. Тест на коронавирус показал положительный результат.

– Как развивалась болезнь?
– Через двое суток я перестал ощущать запахи и вкусы. В общей сложности я не чувствовал их на протяжении месяца. Приступил к началу медикаментозного лечения, согласовывая его с заведующим госпиталем Александром Уриновым. К сожалению, он погиб практически на рабочем месте. Виной тому вирус. Моя первая КТ показала, что поражения лёгких не было. Через четыре-пять дней после повторного исследования поражение было незначительным, хотя нарастала дыхательная недостаточность и признаки гипоксемии (понижение содержания кислорода в крови). Меня перевели в реанимационное отделение, где начали неинвазивную вентиляцию легких. В тот же день, исходя из тяжести состояния, меня экстренно перевезли в краснодарскую инфекционную больницу. Уже там меня подключили к кислородному концентратору и начали комплекс мероприятий, назначаемых при ковиде. В течение пяти дней я оставался кислородозависимым и не мог дышать без маски. После мне сделали третью КТ. Было обнаружено поражение легких – уже 40 процентов. 16 часов в сутки было необходимо лежать на животе, получая кислородатерапию, для того чтобы лёгкие не были зажаты и могли наполняться кислородом максимально.

– Когда Вы поняли, что болезнь начинает отступать?
– Всё время я был в сознании и только на 12-е сутки почувствовал, что мне, пусть и совсем немного, но легче. Наблюдалась положительная динамика в лечении. До этого я все дни думал о своей семье. Была безысходная тоска на фоне стабильно плохого состояния в течение нескольких дней, низкого кислорода в крови да и всей ситуации в целом. Прогнозы сам себе я давал не самые позитивные. Я видел, как уходили люди, находящиеся в таком же, как и я, состоянии. Мне почти 50 лет, и от мыслей, что я вдруг могу прекратить быть частью жизни своих детей, становилось очень горько. Я понимал: несмотря на то, что врач, совершенно ничего не могу сейчас для себя сделать, хотя медицинскую помощь получал в полном объёме.

– С чем сталкиваются люди после того, как переболели коронавирусом?
– В Краснодаре я пробыл с 20 мая по 2 июня. Из больницы меня забрала жена. Был я, конечно, не в лучшем состоянии. Дома шёл на поправку, хотя первые недели чувствовал сильнейшую слабость. Около двух недель продолжал лечение антибиотиками, принимал комплекс витаминов и делал очень нужную в процессе восстановления дыхательную гимнастику. Телефон разрывался от звонков и сообщений, а я не мог даже ответить. Не было сил пройти и шести метров. Поддержка от близких, родных и коллег была сумасшедшая. Вышел на работу после 20 дней, проведённых дома, и помню, как было тяжело первое время. Не хватало воздуха, когда куда-то шёл. Часто останавливался и отдыхал. Стоит учитывать, что я не страдаю никакими хроническими заболеваниями, считаю себя достаточно молодым, но всё равно эта болезнь так сильно меня подкосила.

– Многих пациентов и медиков отправляли на лечение в Краснодар?
– Несмотря на то, что наш крымский госпиталь оснащён необходимым оборудованием и врачи работают отлично, к сожалению, не всегда здесь могли справиться с большим количеством тяжёлых больных. Многих транспортировали в краевую столицу, в том числе и медиков. Хотя, возможно, именно благодаря аппарату ИВЛ, который «дышал» за меня в Крымске, я и остался жив.

– Кто поступает на лечение в госпиталь?
– Люди совершенно разного возраста и пола, имеющие и не имеющие хронические заболевания. Были и дети, но, как правило, мы переводили их в краевые профильные больницы. В нашем госпитале проходили лечение и беременные женщины. Чаще всего они не задерживались надолго, потому как переводились в переоборудованные перинатальные центры. Во время моей работы случилось одно родоразрешение беременной пациентки. Во время лечения к ней была вызвана акушерская бригада. Специалисты с соблюдением всей техники безопасности приняли у неё роды.

– Опасаетесь повторного заражения?
– Вероятность, думаю, небольшая. В мировой врачебной практике описан только один случай повторного заражения. Но, конечно, не хотелось бы вновь оказаться в таком положении.

– Ваши близкие не столкнулись с COVID-19?
– К счастью, нет. Переболели многие знакомые медики. Вадим Бабарыкин заразился после меня. Есть предположение, что подхватить вирус он мог от меня, потому как инкубационный период у него от двух до 14 дней. В эти дни люди могут и не осознавать, что заражены, но уже являются распространителями вируса.

– А Вы часто сталкиваетесь с мнением, что коронавирус – это ерунда?
– Раньше часто слышал подобные мнения, сейчас всё реже. Несколько месяцев назад у людей, ставящих под сомнение опасность вируса, среди родных и знакомых заболевших было меньше. Сейчас же, когда есть в том числе и умершие, люди стали относиться к ситуации серьёзнее.

– Маски могут защитить от заражения?
– Маска нужна в совокупности с соблюдением социальной дистанции и менять её необходимо каждый раз после того, как она перестанет выполнять свою барьерную функцию (увлажнится). Есть люди, которые носят одну и ту же маску в течение нескольких месяцев. Разумеется, никакой пользы от этого нет. Я поддерживаю введённый на Кубани масочный режим, потому как это может уберечь от заражения пневмонией и её распространения. Ещё я бы рекомендовал привиться от гриппа и пневмонии.

– Рекомендуете ли Вы делать прививку тем, кто переболел?
– Да, рекомендую. Я сам планирую сделать прививку от ковида в следующем году, когда обнаруженные у меня антитела начнут снижаться. Кроме того, я уже привит от пневмонии и гриппа.

– Часто пациенты больницы требуют проведения анализа на коронавирус или компьютерной томографии при признаках ОРВИ. Целесообразны ли такие меры?
– Чаще всего анализ берут у человека с признаками ОРВИ. КТ делать каждому не следует. Определить недостаток кислорода в крови можно другим простым исследованием. Мы каждый день встречаем пациентов, требующих провести им компьютерную томографию лёгких. Люди не осознают, что одна такая процедура КТ лёгких по дозе лучевой нагрузки равна приблизительно 80 рентгенологическим исследованиям лёгких. В каждом случае врач индивидуально оценивает состояние пациента, анамнез заболевания и выбирает тактику обследований (рентген, КТ, пульсоксиметрия, общий анализ крови, мочи, биохимический анализ крови) и назначает лечение.

– Как считаете, надолго с нами COVID-19?
– На мой взгляд, до лета 2021 года.

Нина Лозицкая.

Уважаемые читатели, а вы или ваши близкие уже столкнулись с коронавирусом? Какие были симптомы, как перенесли, сложна ли была диагностика?
Присылайте нам свои реальные истории болезней на электронную почту prizyvkrimsk@mail.ru
Пишите нам в личные сообщения в соцсетях.
Звоните по телефону 8(86131)4-80-33.
Пишите в вотсап: 8-918-057-53-27.